Тайны выцветших строк

Какие истории хранят старинные книги допетровской эпохи

Интервью: Татьяна Панасюк

Игорь Волков родился на Таганке – в старинном московском районе с богатой историей. Практически во дворе его дома в Саринском проезде начиналась территория древнего Новоспасского монастыря – родовой усыпальницы Романовых до того, как они стали царями. Еще при Иване Грозном эта монашеская обитель была превращена в надежную крепость, которая не единожды защищала Москву от нападения татар. При советской власти монастырь чудом не взорвали – помешала война, территория пришла в страшное запустение, но ни разруха, ни превратности истории не смогли погубить красоту и особый дух этого необычного места, которое притягивало местную детвору, и Игоря в том числе, своей таинственностью, легендами о спрятанных кладах и подземными ходами:

- Мы там мальчишками играли в войну, находили много интересного – старинные монеты, камни с непонятными письменами, черепа. Искали библиотеку Ивана Грозного. Все начиналось с невинного детского увлечения, а потом затянуло.  

«Все» – это страсть к истории, к распутыванию ее загадочных клубков через старинные предметы – немые свидетельства давних времен: монеты, гравюры, географические карты, книги. Особенно книги. Игорь коллекционирует издания эпохи до Петра I:

- В те времена не было художественной литературы. Все книги носили исключительно религиозный характер. Люди учились по азбуке и по Житиям Святых. Если в Европе уже с XV века – начиная с Гутенберга (Иоганн Гутенберг (ок.1396-1468), немецкий первопечатник. – Прим. ред.) – печатались светские издания, то в России все очень жестко контролировалось церковью.  

Мы перелистываем страницы старинной церковной книги 1621 года – это «Триодь цветная» с праздничными богослужениями для дней сразу после Пасхи и до окончания недели Всех Святых. «Это – история, которую можно потрогать», – говорит Игорь Волков с особым теплом в голосе. Непередаваемые тактильные ощущения от прикосновения к бумаге, запах старины, капли воска и елея на листах. Почти четыре столетия эта книга вбирала в себя живые исторические свидетельства, оставленные на полях и между строк.

И./ О чем же могут рассказать эти страницы?

Во-первых, обратите внимание на бумагу – она особенная, с водяными знаками.

И./ Водяные знаки в XVII веке? – я с трудом скрываю удивление.

Да, если посмотреть на просвет, вы увидите изображения – подсвечники, полумесяцы. В России в XVII веке не умели делать такую бумагу. Делали только во Франции и в Голландии. Именно по водяным знакам экспертиза определила, что это французская бумага, которая закупалась специально на определенной фабрике для московского Печатного двора и доставлялась из-за границы.

Листаем дальше: указ о начале печатания – от 20 марта 1620 года, «вышла из дела» – 28 марта 1621 года. Значит, больше года ушло на издание одной тысячи экземпляров – немалого по тем временам тиража, из которого, к слову сказать, на сегодняшний день известно всего около 100 сохранившихся экземпляров. Себестоимость книги составила тогда 1 рубль 18 алтын.

— Один рубль серебром в те времена – это было очень много. К примеру, крестьянин один раз в год, в Юрьев день, мог перейти от одного помещика к другому, но для этого нужно было заплатить хозяину 1 рубль за «пожилое» – долги и пошлину за пользование двором и землей. Так вот набрать рубль было практически невозможно. Максимальный номинал монет, которые ходили в то время, равнялся серебряной копейке. Люди год работали и не могли заработать рубль. Настолько были ценные книги. При себестоимости в один рубль они могли продаваться и по три рубля, и дороже. Только люди из высшего общества могли себе позволить иметь книги. И если владелец умирал, книги зачастую передавались в церковь, чтобы усопшего потом поминали все время, – даже оставляли соответствующие надписи на полях.

И./ А в этой книге нет таких надписей?

Нет, но в ней есть не менее интересная надпись о принадлежности. Одним из владельцев книги был боярин князь Борис Михайлович Лыков, там есть подпись, сделанная его рукой. Лыковы – княжеский род, происходивший от князя Ивана Владимировича Оболенского, прозванного Лыко и являвшегося потомком Рюрика в 18-м колене. Известный в Москве район Троице-Лыково был вотчиной Лыковых. И здесь нужно вспомнить историю – Смутное время, когда пресекся род Ивана Грозного. Последний царь – Федор Иванович – особо государством не интересовался и фактически отдал управление Борису Годунову. У того не было наследников, и к тому же Годуновы были не знатного рода, что вызывало недовольство в народе. Избрали царя Ваську – Василия Шуйского, который все проиграл в войне с поляками, после чего его насильно постригли в монахи. Для наведения порядка была введена «семибоярщина» – временное правительство, и одним из семи бояр был как раз владелец книги, воевода Борис Михайлович Лыков. Он известен своими удачными действиями против поляков и крымцев во времена Смуты. Кроме того, Лыков был близок к семье Романовых – он был женат на Анастасии Никитичне Романовой, родной сестре патриарха Филарета и тетке будущего царя Михаила Федоровича Романова. Когда молодой и неопытный Михаил Федорович воцарился на престол, Лыков фактически участвовал в управлении государством.

И./ Известно ли, как развивалась судьба этой книги?

Фактически нет. Есть еще владельческие надписи, но уже не знатных людей. Например, в XIX веке книга принадлежала некоему «Сергию Александрову Матвееву». Мне же ее привезли из Алтайского края, и как она там оказалась – не ясно. Как известно, у князя Лыкова были сыновья, но род пресекся, и книга оказалась каким-то образом не у знатных людей и далеко от Москвы. Вообще эта книга является старообрядческой – после реформы патриарха Никона издания «Триоди» были исправлены и все старые книги изымались. Есть предположение, что кто-то не принял реформ и ушел в Сибирь с протопопом Аввакумом, прихватив с собой это опальное издание.

Игорь Волков признается, что его первое приобретение было случайным. Но потом, когда по крупицам стала распутываться история книги и пришло понимание, что сама книга есть часть истории, – «ощущения стали совсем другими». «Десять лет назад еще не было «Википедии» и мы ходили по архивам, чтобы поднять родословную Лыкова, например», – вспоминает коллекционер.

— Я параллельно еще свою родословную выяснил. Раньше ведь не было ЗАГСов, и все акты о рождении и смерти записывали в церковных книгах. Все эти книги, составленные до 1800 года, хранятся в Российском государственном архиве древних актов на Большой Пироговской улице в Москве. Более поздние – в регионах.

Мои родители – москвичи, а дед и бабушка – из Тамбовской области. Я знал церковь, где регистрировались наши семейные акты, и написал в Тамбовский государственный архив, где мне подтвердили, что книги сохранились. До деда и прадеда они извлекли информацию, а дальше – «Нам не интересно, приезжайте, копайтесь сами». Это было в 2005 году. Я приехал, мне выкатили огромные фолианты, помогли разобраться с почерками, и я начал распутывать свою фамильную историю. На самом деле все оказалось очень легко. Если люди никуда не переезжали, известно, в какой церкви они крестились и каков их примерный возраст, то никаких проблем нет.

И./ Какие данные записывали в церковных книгах?

Фамилию, имя, отчество, возраст, кто были родители, включая девичью фамилию матери – «девица такая-то», данные о свидетелях – «восприемниках», которые, как правило, тоже были родственниками или хорошими друзьями. То есть постепенно можно «собрать» всю семью.

И./ А в Москве сложно получить доступ к архивам?

Я отправил запрос, и меня допустили. Сложность заключалась в том, что в совсем древних книгах перестаешь понимать почерк. Во времена Петра I был введен гражданский шрифт, который мало чем отличался от нашего, а до этого писцы использовали скоропись, и здесь уже без специалистов не обойтись…

И./ Какие еще истории вам удалось раскопать?

Есть еще книга «Шестоднев» 1625 года – это сборник избранных церковных текстов с правилами и воскресными службами, и тогда он был издан в Москве впервые. Одним из его владельцев был князь Данила Григорьевич Черкасский, муж княгини Марии Петровны Шереметьевой, бывший стольник, а затем рында, то есть оруженосец и телохранитель царя Федора Алексеевича. Он упоминается еще в исторических летописях воеводой на Двине. Состоял в родстве с князем Юрием Юрьевичем Трубецким, который был мужем сестры Черкасского.

Каждая книга в коллекции Игоря Волкова – особенная: одни хранят историю, другие – художественные сокровища. Например, в Евангелии, изданном московским Печатным двором в 1633 году при патриархе Филарете в последний год его жизни, имеются необыкновенной красоты гравюры четырех апостолов-евангелистов в богато орнаментированных рамках. Перед печатью они были вырезаны на дереве мастером Кондратом Ивановым по рисункам Прокопия Чирина. «Апокалипсис» 1915 года попал в коллекцию Игоря Волкова несмотря на то, что книга издана далеко не в допетровскую эпоху. Книга захватила своими необыкновенными иллюстрациями – 80 сцен из апокалипсиса выполнены и раскрашены вручную неизвестным художником. При этом у издания необычно большой формат – А3. Это целая художественная галерея в одном переплете. Гордость коллекции и самая старинная книга – первое издание «Апостола» типографии Мамоничей в Вильно (современный Вильнюс) 1591 года. Эта типография была основана соратником первопечатника Ивана Федорова, мастером книгопечатного дела Петром Мстиславцем на средства православных купцов Кузьмы и Луки Мамоничей. Издание повторяет первопечатный «Апостол», выпущенный Иваном Федоровым во Львове в 1574 году, – тот же шрифт, гравюры, расположение набора на страницах и другие признаки оформления. Издание посвящено государственному деятелю Великого Княжества Литовского воеводе Федору Скумину-Тышкевичу, о чем свидетельствует подпись Луки Мамонича.

И./ Такие книги должны ведь как-то по-особенному храниться?

Да, это правда. Вообще старинные книги хранятся в отделе редких книг Ленинской библиотеки, например, или в библиотеке МГУ.

И./ Любой может прийти и посмотреть?

Нет, только специалисты и владельцы.

И./ В МГУ большое собрание старинных книг?

Очень большое, тысячное. И допетровской эпохи – религиозные, и более поздние, уже светские издания.

И./ Как удалось собрать такую коллекцию?

В советское время финансировались специальные археографические экспедиции в разные уголки СССР, в ходе которых в том числе собирались старинные книги. Такими исследованиями, в частности, занималась с 50-х годов доктор исторических наук Ирина Васильевна Поздеева, которая очень много сделала для формирования коллекции МГУ.

И./ Рассматриваете ли вы старинные книги как инвестицию?

Конечно, спустя годы такое приобретение становится финансовым вложением. На практике понимаешь, что через 10 лет все имеет уже другую стоимость. Но меня каждый раз очень удивляет вопрос о том, сколько стоит та или иная книга. Для меня эти книги бесценны. Я знаю, за сколько я купил то или иное издание. Если бы была возможность, я бы купил еще. Но такие возможности редко возникают. Это история. Как можно ее оценить? Сколько стоит солнечный свет?

С инвестиционной точки зрения на ценность книги влияет в первую очередь дата издания и тираж – чем она старше, тем меньше экземпляров сохранилось, а значит – стоимость будет выше, поясняет Игорь Волков. Состояние книги также имеет значение. При этом надо понимать, что ликвидность такой инвестиции очень низкая – книги сложно продать, трудно найти покупателя. С другой стороны, их очень тяжело подделать, и в этом смысле рисков меньше, чем, например, при коллекционировании монет или картин.

И./ Как вы находите книги? Или это они находят вас?

Они появляются всегда неожиданно и в самый неподходящий момент (смеется). Как правило, книги предлагают через посредников, когда старшее поколение решает с ними расстаться. Вообще я считаю, что при выборе книг правильно следовать своему сердцу – если ты что-то чувствуешь, надо брать.

И./ Есть ли издание, за которым вы охотитесь?

В типографии Ивана Федорова в Остроге в 1581 году была выпущена в свет очень красивая Библия – так называемая «Острожская Библия», одно из самых известных изданий первопечатника, первая полная библия на церковнославянском языке. И я ее однажды чуть не купил, но не получилось – перехватили. Это, кстати, едва ли не последняя книга, изданная Иваном Федоровым – «друкарем (печатником. – Прим. ред.) книг пред тем невиданных».

И./ А по поводу книг из библиотеки Ивана Грозного – действительно искали, или это шутка?

Нет, шутка, конечно (смеется). Библиотеку Ивана Грозного пока найти не удается. Считается, что в ней было очень много старинных скриптов, ведь он был очень образованным человеком. Лично я верю, что она где-то сохранилась.

Свен Беккер

Директор департамента книг и рукописей Christie's:

«Книги выступают в качестве объекта коллекционирования начиная с момента зарождения книгопечатания, когда они считались источником ценной информации, обладание которой расценивалось как признак власти. В наш век цифровых технологий сообщество коллекционеров книг стало более тесным и замкнутым, но они продолжают покупать книги – новые ценовые рекорды устанавливаются на каждом следующем аукционе. Самые лучшие книжные собрания являются результатом любви к объекту коллекционирования, а не заботы о прибыли. Повышенным спросом всегда пользуются выдающиеся экземпляры – работы, отобранные со знанием дела, обладающие безупречным происхождением, редкие и исторически значимые издания, а также те, что содержат автограф или пометки того или иного автора. В России богатые традиции собирательства книг уходят своими корнями в XVIII век. Сегодняшние коллекционеры необычайно подкованы – они свободно владеют знаниями, полученными из каталогов, изданных с того самого времени. В 1920–30-е годы из России было вывезено много ценных книг, которые с тех пор неоднократно появлялись на европейском и американском рынках. Но поистине выдающихся книг на рынке остается все меньше и меньше, и когда подобный экземпляр появляется, у него есть все шансы быть проданным за высокую цену. Именно так произошло в ноябре 2012 года, когда на торги Christie’s выставлялась целая коллекция русских книг с императорским провенансом. Выручка составила 1 462 675 фунтов стерлингов».